Лучше признать, что это шизофрения, и не мучиться...
Мы шагали вверх по горной тропинке, по которой пастухи часто водили своих коз попастись. Подъём был крутой и я всё время соскальзывала вниз по мокрой от росы траве. Дядя Гена (вообще-то он брат моего дедушки, то бишь мне он двоюродный дедушка) тогда меня подхватывал одной рукой и снова ставил на ноги. Я ещё в школу тогда не ходила. Дядя Гена - весёлый, загорелый пожилый человек с постоянно искрящимися от смеха глазами (заезженный эпитет, но к нему он подходит больше всего) и белой бородой.
Вокруг зелёная трава и мы собираем для мамы букет. Больше всего тут фиолетовых ирисов, и мы их уже собрали прилично. Над головой голубейшее небо, дует тёплый ветерок с ароматом полевых цветов, слепящее и жарящее солнце над головой, а на горе дышится свободно, как нигде.
Колокольчики растут только на вершине горы, это я уже усвоила.
Лютики и прочее собираем прилежно, но больше всего ирисов.
И главное, что я помню - мы не признавали ни одной преграды. Я была вся в синяках, царапинах, но добивалась того, что перелезала через любую стену, через любую преграду.
Для нас не было слова невозможно. Приземлясь в грязь, скатываясь со склона при неудаче, мы не сдавались и (хотя дядя, разумеется, следил за мной и подсаживал, где я сама не могла), мы преодолевали это препятствие.
Нет слова невозможно. Мы могли всё, что сами себе задумывали - как испытание на находчивость и гибкость
Запомнился случай, когда в один день мы с дядей Геной решили разнообразить букет мамы маками. Маки росли на вершине, на частной территории. За колючей проволокой.
Нас это не остановило. Гена решил:
- Я тебя через неё переброшу.
Так он и сделал. Я приземлилась по другую сторону, встала, отряхнула колени и набрала алой красоты.
А потом мрачно поинтересовалась:
- А обратно - как?
Идиллию маленькой девочки с маками в руках на зелёной траве портил вид колючей проволоки и озадаченного дяди по другую сторону. Не помню, как мы справились. Кажется, я проползла под проволокой.
Возвращались через деревушку, мимо чужих садов, где за заборами лаяли собаки. Там у всех цвели вишни, на улицах было полным-полно грязи и пекло солнце.
Но воздух дышал Алма-Атой. Тогда ещё Алматой, где выросла моя мама и почти все родственники с маминой стороны.
Там мама ещё с тремя сёстрами и одним братом спасалась от жары под деревьями в саду дяди (он ей правда дядя).
А вечером цветы завядали, и мы шли снова.
Днём я сидела в большом дядином саду и ела сливы и груши прямо с деревьев (кстати, и то, и другое из фруктов теперь терпеть не могу).
Покупали алматинскую пастилу.
А мимо дачи протекала речка, где можно было скакать по круглым валунам между бурлящей горной воды... Сидеть на камне под солнцем, свесив ноги в поток и есть сливу...
скользкая зимняя Дубна
Вокруг зелёная трава и мы собираем для мамы букет. Больше всего тут фиолетовых ирисов, и мы их уже собрали прилично. Над головой голубейшее небо, дует тёплый ветерок с ароматом полевых цветов, слепящее и жарящее солнце над головой, а на горе дышится свободно, как нигде.
Колокольчики растут только на вершине горы, это я уже усвоила.
Лютики и прочее собираем прилежно, но больше всего ирисов.
И главное, что я помню - мы не признавали ни одной преграды. Я была вся в синяках, царапинах, но добивалась того, что перелезала через любую стену, через любую преграду.
Для нас не было слова невозможно. Приземлясь в грязь, скатываясь со склона при неудаче, мы не сдавались и (хотя дядя, разумеется, следил за мной и подсаживал, где я сама не могла), мы преодолевали это препятствие.
Нет слова невозможно. Мы могли всё, что сами себе задумывали - как испытание на находчивость и гибкость
Запомнился случай, когда в один день мы с дядей Геной решили разнообразить букет мамы маками. Маки росли на вершине, на частной территории. За колючей проволокой.
Нас это не остановило. Гена решил:
- Я тебя через неё переброшу.
Так он и сделал. Я приземлилась по другую сторону, встала, отряхнула колени и набрала алой красоты.
А потом мрачно поинтересовалась:
- А обратно - как?
Идиллию маленькой девочки с маками в руках на зелёной траве портил вид колючей проволоки и озадаченного дяди по другую сторону. Не помню, как мы справились. Кажется, я проползла под проволокой.
Возвращались через деревушку, мимо чужих садов, где за заборами лаяли собаки. Там у всех цвели вишни, на улицах было полным-полно грязи и пекло солнце.
Но воздух дышал Алма-Атой. Тогда ещё Алматой, где выросла моя мама и почти все родственники с маминой стороны.
Там мама ещё с тремя сёстрами и одним братом спасалась от жары под деревьями в саду дяди (он ей правда дядя).
А вечером цветы завядали, и мы шли снова.
Днём я сидела в большом дядином саду и ела сливы и груши прямо с деревьев (кстати, и то, и другое из фруктов теперь терпеть не могу).
Покупали алматинскую пастилу.
А мимо дачи протекала речка, где можно было скакать по круглым валунам между бурлящей горной воды... Сидеть на камне под солнцем, свесив ноги в поток и есть сливу...
скользкая зимняя Дубна